«У нас есть язык, на котором мы можем и сейчас писать все, что пожелаем, и можем разговаривать на нем, если только захотим», – так утверждал Элиэзер Бен-Иегуда в XIX веке, и этой фразой можно охарактеризовать «языковые войны» в узком понимании и культурные в широком, разворачивавшиеся на протяжении истории Израиля.

Бен-Иегуда и его последователи считали, что в евреи в будущем еврейском государстве должны говорить на одном языке, и язык этот, несомненно, иврит – язык Торы и предков. Для этого они его модернизировали, хотя точнее будет сказать, изобретали заново, ведь в Священных писаниях не найдешь слов «электричество» и «пароход». Переучивание еврейских жителей тогдашней Палестины на иврит было сложным и шло со скрипом по разным причинам. С одной стороны, не хватало слов, а с другой, в ультраортодоксальной общине категорически запрещали говорить на иврите на бытовые темы, чтобы «не осквернять» священный язык.